Сильный молитвенник
После его смерти мне было сновидение. Я чувствую, что куда-то лечу, вижу звезды, небосвод. Силы ангельские поднимают меня на небо и еще выше, слышу шум полета, земля стала точкой и удалилась совсем. Звезды, звезды, а потом впереди я увидела узкую извилистую скалистую дорогу, по ней мы влетели в пещерный храм - там был мой брат Вадим и сонм молящихся монахов. Я не могла сделать шага к брату, но меня охватило спокойствие. Я поняла, что Вадим спасен! Меня снова подхватили и несли очень быстро, я физически ощутила, что меня положили на кровать, - содрогнулось тело, видимо, душа вошла в тело. Потом я увидела такую же дорогу на картине одного известного художника. И еще раз я встретила ее описание - ее видел в сновидении председатель первого после войны Ленинградского горисполкома по имени Дмитрий перед тем, как креститься за три дня до своей внезапной смерти, это описание нашли в его столе. Ему трижды являлся святой юноша, говоря, что ему надо покреститься, а затем в сновидении в этом пещерном храме он его встретил. Это был его святой - Димитрий Солунский. Для меня это было чудесное подтверждение верности моего сновидения. Меня осенила мысль: среди монахов наверняка мой дед Епископ Петр, он моего брата отмолил. И я начала искать следы деда.
Потом мы переехали из Казахстана в Ленинград. Мой брат Вадим рано умер, в 42 года.
Я очень счастливый человек, несмотря на голодное детство. С ранних лет я находилась в окружении людей высокообразованных, интеллигентных. В Казахстан был сослан цвет интеллигенции Петербурга. Учительницей по музыке у меня была солистка Мариинского театра. У мамы была заветная «шкатулка» - старинная железная коробка из-под конфет, в ней она держала фотографии. В нашем доме всегда собирались люди. Мама доставала фотографии и рассказывала. Среди них были две фотографии Епископа Петра. На одной он более молодой, на другой уже старец, и на обратной стороне надпись: «Мише от Епископа Петра с благословением». Мама говорила, что он благословил их Иверской иконой Божией Матери, был назначен Епископом Осинским, викарием Пермским, иногда к ним приезжал. По словам мамы, она всегда чувствовала его молитву. Мои родители прошли такие трудности, ужасы и выдержали, выжили. А сколько людей там умирало! Господь вразумил моего отца, чтобы он изучил терапию и лечил людей, спасал людей и спас свою семью. Над нами был Покров Божий.
В 1935 году отца освободили, но без права выезда из Казахстана. Родители вышли раздетые, без денег, и поехали в Чимкент, где осень наступает поздно. Отец там практиковал как врач, он стал известен - к нему приходили казахи, приезжали из аулов, привозили в плату за лечение кумыс, барашка. А в Уфе был страшный голод, мама позвала в Чимкент своих братьев и сестер, и отец всех кормил. Он был очень щедрым. В 1937 году вновь началась жестокая волна репрессий. К отцу начали присматриваться, и они с сыном Вадимом уехали в Джамбул, глухой зеленый городишко, где в конце 1939 года родилась я. Потом отца забрали на войну. Мама работала в Доме малютки, пела в церковном хоре, - когда-то она окончила епархиальное училище в Уфе, была псаломщицей в церкви. У нее был удивительный голос, он сохранился до старости. Мама прожила 90 лет.
В лагере мама устроилась работать сестрой в стариковском бараке. Она вспоминала ужасные картины: ноги у стариков гнили, в них заводились черви, и она пинцетом их вытаскивала, обрабатывала раны. Маму все очень любили и всегда ждали ее дежурства, о ней говорили: как ангел к нам приходит. Она была очень добрая, с юмором. Отец попросил ее достать на свободе книги по терапии. Белые офицеры знали латынь, основы анатомии. Отец видел, как болеют в лагере его собратья. Он эти книги изучил и стал сам ставить диагнозы. А с врачами там было плохо. И к нему расположился сам начальник тюрьмы: отец по Промыслу Божьему вылечил его жену. Отец очень многим помогал.
- Я и мой брат родились в Казахстане. Когда мы задавали нашей маме Клавдии Михайловне вопросы, почему наши родственники живут далеко от нас на севере, она от ответов очень романтично уходила, говорила, что они с отцом любили путешествовать и выбрали это место. Все было в глубокой тайне. Начало совместной жизни отца с мамой - это огромная любовь. Моему отцу дед Епископ Петр дал хорошее образование, отец был белым офицером. При советской власти ему дали чин полковника. Но в 1928 году его арестовали в Уфе и репрессировали, и мама последовала за ним. Он отсидел несколько лет и освободился. Они переехали подальше от центра, в Минеральные Воды. И вот началась вторая волна репрессий. Опять отцу предъявляют неизвестно за что обвинение, отправляют в ссылку, и снова мама последовала за ним. Она твердо говорила всем: «Я должна разделить судьбу своего мужа». Ехали очень долго, много тягот испытали в дороге. Привезли их в голую степь, высадили и велели идти налегке. Многие падали, их волоком оттаскивали, и больше этих людей никто не видел. Мама взяла с собой саквояж с теплыми вещами, ночью начался холод, и эти теплые вещи их спасли.
- У Федора Стефановича Гасилова и его матушки Лидии было трое детей: Михаил, Мария и Федор. Лидия рано умерла, и Федор Стефанович целиком посвятил себя церковному служению. У Марии необыкновенная биография. Она была сестрой милосердия. В гражданскую войну дошла с каким-то раненым до Парижа, вылечила его, но там не осталась, а вернулась на родину и ушла в Новодевичий монастырь, где закончила свою жизнь очень рано - в начале 30-х годов умерла от чахотки. Остались ее личные вещи: маленькая иконочка святого Целителя Пантелеимона, 8 на 8 сантиметров, с которой она прошла войну сестрой милосердия, небольшой серебряный кошелечек, серебряная ложечка - и все. Младший сын Федор жил в Москве, у него была семья. Федору было 32 года, когда началась война, он пришел на сборы на свой завод, и там все погибли. Из-за Епископа Петра жена Федора очень боялась репрессий и воспитала детей в атеистическом духе. Они выросли в страшной нужде, в страхе. Когда старшему исполнилось 14 лет, пришли из «органов» и спросили у матери: «Не хотите ли вы отдать детей в семинарию?» Это была провокация. Но она сказала: «Нет, нет!» Она так боялась, что даже пыталась скрыть детей от Епископа Петра. Так он сам приехал, обоих забрал и на Воробьевых горах в каком-то храме крестил. И что удивительно, внучка одного из них через много лет втайне от семьи крестилась именно в этой церкви. Бабушка, узнав об этом, очень удивилась: «Откуда ты узнала?!» Старший сын Епископа Петра Михаил Федорович Гасилов - мой отец - был дважды репрессирован.
Звоню Юлии Михайловне в Санкт-Петербург. В трубке звучит звонкий, ясный, чистый голос. Юлия Михайловна очень рада, что вспомнили об ее деде, которого она очень любит, хотя в земной жизни его никогда не видела. Она носит ту же фамилию, что и он: «Видимо, по Промыслу Божьему я фамилию не меняла». Юлия Михайловна работала инженером-строителем, сейчас ей 64 года, она на пенсии. Последние 15 лет она ищет и собирает буквально по крупицам сведения о Епископе Петре.
На старой фотографии, аккуратно наклеенной на картонку, Епископ Петр стоит в клобуке, с нагрудным крестом и панагией, с посохом в руке. Владыка Петр - худощавый, высокого роста. Красивое благородное лицо, не очень длинная, но окладистая седая борода, на лбу залегли две глубокие складки. И - взгляд, который невозможно забыть, взгляд человека, провидящего свою судьбу и безоговорочно принявшего ее. Взгляд как будто уже из вечности, мягкий, полный любви и сострадания, знающий о тебе все самое главное. Эта фотография хранится у монахини Самарского Иверского женского монастыря матушки Архелаи. Она знакома с внучкой Епископа Петра - Юлией Михайловной Гасиловой, которая живет в Санкт-Петербурге, и дала мне ее телефон.
Епископ Сызранский Петр (Гасилов Федор Стефанович) был, согласно архивным записям, «уволен на покой», умер в Семипалатинске 29 января (11 февраля) 1937 г. «Уволен на покой» - значит, расстрелян.
Епископ Петр (Гасилов)
Святые Блаженные
Православный календарь
Клуб знакомств СВЕТЕЛКА
Православная трапеза
В защиту нравственности
Православная культура
Из церковной практики
Епископ Петр (Гасилов) - БЛАГОВЕСТ
